--Какой ужас, -- флегматично заметил риэлтор.

Стоял золотой октябрь в Одессе, было тихо и недвижимость тоже стояла. На бирже на Александровском было безлюдно, а те из риэлторов, которые там упрямо топтались, жаловались, что клиентов нет. Больше, впрочем, говорить было не о чем: золоченое и заляпанное грязью колесо бизнеса остановилось и даже не поскрипывало, потому что ветра не было.

Еврейская мама может смотреть на своего ребенка, как человек может смотреть на огонь в ночи, на море на закате, на дождь за окном; ребенок для нее стихия, безбрежная и прекрасная, внушающая чувство восторга и бессилия одновременно.

Буся постучала тихонько по столешнице. Вольф Амадеусович без слов постучал за ней.

...со всеми своими деликатесами и светом в конце туннеля, молочный павильон Привоза похож на жизнь тогда, когда мы в нее верим.

Выдать дочь замуж, это вам не пойти, купить стаканчик семак и сидеть себе, лузгать. Выдать дочь замуж, это расходы, нервы, неизвестность и опять расходы. И да, ещё надежда на счастье.

Продавщица в “Овощи Фрукты” взирала на этот же немытый мир с разочарованием, так страстно желающим быть ошибкой, так страстно желающим быть неправым, быть сверженным, быть временным, как никакая другая надежда в женщине, ибо разочарование, это надежда, повернувшаяся к вам спиной, чтобы показать Вам, что Вы ей безразличны и чтобы Вы немедленно поцеловали её в плечико, набросили шубу или, наоборот, медленно раздели.