В этой тьме, если долго упрашивать, бабушка Поля время от времени зажигала одни и те же три звезды: её отец Мойше был парикмахером; когда пришли немцы, её забрали в гестапо; и она очень красиво пела.
Прелестная Полина
Хороший Маклер 10
--Какой ужас, -- флегматично заметил риэлтор.
Хороший Маклер 9
Стоял золотой октябрь в Одессе, было тихо и недвижимость тоже стояла. На бирже на Александровском было безлюдно, а те из риэлторов, которые там упрямо топтались, жаловались, что клиентов нет. Больше, впрочем, говорить было не о чем: золоченое и заляпанное грязью колесо бизнеса остановилось и даже не поскрипывало, потому что ветра не было.
Хороший Маклер 8
Красавица, мама, не город, а невеста. Сколько сладостных, восхитительных эпитетов получает Одесса от своих почитателей и поклонников. Но, как и все, кто окружен восхищенной толпой, она в большой степени остается непонятой и нераскрытой.
Хороший Маклер 7
Еврейская мама может смотреть на своего ребенка, как человек может смотреть на огонь в ночи, на море на закате, на дождь за окном; ребенок для нее стихия, безбрежная и прекрасная, внушающая чувство восторга и бессилия одновременно.
Хороший Маклер 6
Буся постучала тихонько по столешнице. Вольф Амадеусович без слов постучал за ней.
Хороший Маклер 3
...со всеми своими деликатесами и светом в конце туннеля, молочный павильон Привоза похож на жизнь тогда, когда мы в нее верим.
Новогодние Приключения Гоши и Сени.
Вот интересно, почему всегда тебя просят быть человеком именно тогда, когда тебе предлагают то, от чего любой нормальный человек отказался бы.
Праздник, который всегда.
Тётя Люба была знаменита не только своим тортом, вернее, совсем не им. Она была обладательницей могучего, совершенно исключительного по своим размерам и для меня, тогда еще только начинавшей приобретать девичьи формы, довольно таки устрашающего бюста.
Нежность
И однажды, ноябрьскими сумерками на берегу реки с чужеземным названием, вдруг произойдёт странная вещь: ты будешь точно помнить как ты любила всех этих людей, но неожиданно поймешь, что не можешь с точностью вспомнить как они любили тебя. Тебе это покажется странным, и ты пойдешь вдоль реки, вслед за серыми и холодными, как сталь волнами, и не сразу поймешь, что это не странно, это страшно – страшно задавать себе вопрос, любили ли тебя.
Jetlag
Прилетев из Штатов, я первым делом выпиваю маленькую чашечку кофе, по-нашему, по-парижски: у барной стойки, задумчиво глядя сквозь окна кафе как спешат по тротуару парижане. Кофе нужно пить быстро, но сделать это так, как будто ты его пьешь медленно, даже больше: как будто времени вообще не существует, как будто ты не в Париже, а на... Читать далее →
Проза Парижской Жизни 