Аптекарь: Вы это называете “бегать”? Я стесняюсь спросить так ли Вы бегали в армии, когда служили и если да, так нам всем очень повезло, что на нас никто не напал, пока вы там так бегали...

--Какой ужас, -- флегматично заметил риэлтор.

Стоял золотой октябрь в Одессе, было тихо и недвижимость тоже стояла. На бирже на Александровском было безлюдно, а те из риэлторов, которые там упрямо топтались, жаловались, что клиентов нет. Больше, впрочем, говорить было не о чем: золоченое и заляпанное грязью колесо бизнеса остановилось и даже не поскрипывало, потому что ветра не было.

Вот интересно, почему всегда тебя просят быть человеком именно тогда, когда тебе предлагают то, от чего любой нормальный человек отказался бы.

Выдать дочь замуж, это вам не пойти, купить стаканчик семак и сидеть себе, лузгать. Выдать дочь замуж, это расходы, нервы, неизвестность и опять расходы. И да, ещё надежда на счастье.

Продавщица в “Овощи Фрукты” взирала на этот же немытый мир с разочарованием, так страстно желающим быть ошибкой, так страстно желающим быть неправым, быть сверженным, быть временным, как никакая другая надежда в женщине, ибо разочарование, это надежда, повернувшаяся к вам спиной, чтобы показать Вам, что Вы ей безразличны и чтобы Вы немедленно поцеловали её в плечико, набросили шубу или, наоборот, медленно раздели.

Психолог этот, кстати, очаровательная женщина приблизительно моего возраста и превосходящего интеллекта, смотрит на меня так же, как на меня испокон веков смотрят все психологи и терапевты: с выражением крайнего сочувствия на лице. Я решаю в ответ посмотреть на неё также. Некоторое время мы вот так сидим и смотрим друг на друга с выражением экстремального сочувствия и понимания на лице.