Взаимоподнимание

В семье главное, мне кажется, это взаимопонимание. Мой муж со мной соглашается:

—Взаимоподнимание, —говорит он. Я не успеваю его подкорректировать, как он поворачивается к Беляночке и говорит: — Зять красивый!

Мы сидим за семейным столом. За окном уже ночь, на столе ужин: не продуманная, гармоничная в плане оттенков вкуса, цвета и текстур трапеза, как хотелось бы, а как получилось: пурпурный винегрет, серебристая селёдка, круглые котлеты и почти чёрная, как ночь за окном кегля бутылки бургундского. Беляночка сидит, откинувшись на спинку стула, колени подняты к самым ушам, чистым, округлым, жемчужно-розовым ушкам —“как у украинских танцоров”, по её словам,— в руках она задумчиво крутит вилку.

—Зять красивый! — Повторяет Ариэль. Он знает, что произносит фразу “сядь красиво” неправильно, но знает также, что его поймут. Беляночка, к которой он обращается, тоже знает, что он произносит её неправильно, но прекрасно понимает что он имеет ввиду, поэтому в ответ Ариэль получает от Беляночки пристальный, задумчивый взгляд. Она смотрит на него глазами цвета “ты действительно хочешь то, что сейчас последует?” с оттенком “а что будет, если я не послушаюсь?”

Но Ариэль невозмутимо мажет маслом маленький кусочек хлеба. На Беляночку он даже не смотрит. Тогда она неожиданно встаёт во весь рост на сиденье стула, шевелит пальцами ног и так же внезапно садится, ножки вниз, запястья на краю стола, спинка ровно.

— Très bien, — хвалит её папа, тотчас же оторвавшись от хлеба с маслом.

В ответ она опять складывает колени, локти и уши под невообразимыми углами.

Меня это все начинает бесить. Но Ариэль решил сегодня вечером быть невозмутимым. Он вновь возвращается к своему маленькому кусочку хлеба и методично выравнивает слой масла на нем с ювелирной точностью.

— Нужно уметь красиво сидеть за столом, —произносит он, — иначе как ты сможешь вырасти настоящей принцессой?

— А я не хочу вырасти настоящей принцессой, — заявляет Беляночка.

—А кем же ты хочешь быть? — муж с удовлетворением рассматривает свой бутерброд.

— Я вырасту и буду ангелом, — говорит Беляночка самым обыденным тоном.

Поняла, Меган? Вот как надо!

— Но ты уже ангел, —улыбается муж. Беляночка в ответ опять встаёт на стуле и поднимает руки к голове, имитируя нимб.

—Сядь! — Не выдерживаю я. Этот ужин никогда не закончится, потому что он никак не начнется: еда стоит нетронутая на столе. Тут Розочка издаёт восторженный вопль и тоже встаёт на своём стульчике и начинает самозабвенно вращаться вокруг собственной оси с грацией медвежонка и большой вероятностью навернуться со стула на пол.

—Да, что же это такое, сядьте сейчас же! —Меня раздражает всё: то, что Беляночка не слушается, то, что Ариэль невозмутим, то, что я одинока в своём раздражении и то, что ужин не продуманная во всех деталях трапеза, как хотелось бы. Иными словами, больше всего меня раздражаю я. Я устала, я хочу тишины.

Дети садятся и начинают клянчить десерт. Ариэль пытается что-то мне сказать, но я ничего не слышу. Нас разделяет несколько сантиметров, но мы не слышим друг друга, такое впечатление, что мы опять, как в начале нашего брака, в разных городах, и Скайп забрасывает и мы не слышим друг друга.

— Да сядьте же! — В отчаянии я ударила по столу ладонью и случайно задела свой бокал вина. Он покачнулся и начал падать, бордовая жидкость в нем всколыхнулась, готовая выплеснуться, как вдруг мой муж протянул руку и поддержал мой бокал. Делая это, он задел свой, и тот качнулся под опасным углом, но его схватила за ножку Беляночка.

Так мы и застыли на секунду за столом, и застыли наши готовые упасть бокалы, и застыл наш хрупкий баланс.

Муж поднял мой бокал и вместо него протянул мне свой:

— Взаимоподнимание!

Иногда мне кажется, что он говорит по-русски если не лучше, то точнее меня.

photo credit: ashley rose, christmastime wine via photopin (license)